Пока шла домой, думала, что написать о фильме. В голову приходили какие-то отрывки мыслей, но все что хотелось сказать уже было сказано, а повторяться не хочется. Барби хочется картинок, видео, музыки, фиков. Я понимаю, что если услышу хотя бы чуть-чуть или увижу чуть-чуть, меня порвет на куски, что не очень желательно. Скажите, как эти люди могли заставить испытывать столько эмоций? Почему кино или книги имею такое влияние, что хочется сделать что угодно, чтобы хотя бы на день оказаться там, внутри событий, поговорить с персонажами? Я ненавижу такие фильмы за это и одновременно за это же и люблю.
Я очень редко плачу в кино. Когда я была в классе шестом или седьмом, меня подняли насмех из-за того, что я расплакалась в кинотеатре и с тех пор я никогда не плачу на публике, ни в коем случае. Сегодня я рыдала с самой песни Фатины, прерываясь максимум минут на пятнадцать. Очень плохо знать, чем все закончится, будь проклят курс зарубежной истории и французский сериал с Депардье. Последняя сцена вытащила из меня все эмоции, вынула из меня все и поиграв вернула обратно. Меня трясло от слез. А сцена расстрела Анжольраса и Гронтера, и Анжольрас, выпавший из окна, как знамя поверженных.. Или песня Мариуса, на которой у меня уже началась невролгия... И Эппонина! Прекрасная, но такая несчастная Эппонина..
Историю Отверженных я знаю уже очень давно, но я не знала, что этим людям удастся преподнести ее ТАК. Что Жан Вольжан Джекмана будет вызывать такую гамму чувств, что судьба Фатины-Энн окажется одной из самых сильных линий фильме, являясь при этом такой короткой, что эти студенты действительно окажутся слишком молодыми чтобы умирать и слишком отверженными чтобы уступить, и судьба Жавера-Кроу предстанет такой многогранной. И конец. О, этот конец, показывающий, что их дело живет и что их смерть ненапрасна, и что через двадцать лет таких же студентов поддержит народ. Но уже не их. И это то, что заставляет меня плакать даже сейчас.